Портал PRC.TODAY стремится опубликовать различные точки зрения по тем или иным вопросам для формирования у вас более чёткого представления и понимания происходящего. Взгляды, выраженные в этой статье, принадлежат только автору.
(Eeradicalization) – Долгое время главными врагами джихадистских организаций были «крестоносцы и сионисты». Однако за последнее десятилетие Китайская Народная Республика (КНР) привлекла внимание таких групп. Внутренняя политика Китая в отношении его уйгурского религиозного и этнического меньшинства вызвала враждебность со стороны исламистских террористических групп. Более того, как заметил Лукас Уэббер из Университета Нью-Брансуика, части важнейшей инфраструктуры Нового Шёлкового пути проходят через районы, где активно действуют джихадистские организации. Возникает вопрос: как Китай защитит себя и свои стратегические планы?
Традиционно в джихадистском нарративе Китая основное внимание уделяется дискриминационной политике Пекина по отношению к уйгурам и его кампании этнических чисток в Синьцзяне (который мусульманские сепаратисты называют Восточным Туркестаном). Однако джихадисты теперь также обращают внимание на растущее влияние Китая в мусульманских странах – особенно там, где планируются коридоры Евразии. Значение Синьцзяна для Пекина во многом связано с его стратегическим положением, соединяющим Китай с Центральной Азией.
Растущий глобальный профиль Китая
Растущая многополярность Китая открывает новые возможности, но также делает его уязвимым для новых угроз. В то время как джихадисты традиционно нацелены на Запад (в частности, на Соединенные Штаты), растущее политическое и финансовое влияние Китая привлекло внимание джихадистов. Подобно тому, как они раньше осуждали негативное влияние западной культуры на образ жизни мусульман и коррумпированные правительства мусульманских государств, КНР стала новым объектом критики джихадистов.
КНР до сих пор удавалось воздерживаться от вмешательства во внутреннюю политику мусульманских стран и воздерживаться от риторики, которая могла привести в ярость мусульманские общества. Пекин даже поддерживает хорошие отношения с талибами. Однако остаётся вопрос: сможет ли Пекин продолжить свою дипломатическую политику на фоне своего растущего глобального положения?
Общественное недовольство BRI
Несмотря на то, что многие правительства хотят быть включенными в Инициативу «Один пояс, один путь» (BRI) (надеясь на увеличение прямых иностранных инвестиций и экономический рост) –по поводу этих сделок возникает социальное недовольство. Гнев по отношению к Китаю растёт на фоне сообщений о коррупции, отсутствии прозрачности, растрате инвестиций, ужасных условиях труда, эксплуатации ресурсов и растущем долге. Эти условия также являются идеальной питательной средой для радикализации.
Некоторые региональные джихадистские организации уже считают Китай своим врагом, например Исламская партия Туркестана (TIP), Исламское движение Узбекистана (ИДУ), Союз исламского джихада (СИД), Общество солдат Аллаха (Джамаат Ансаруллах) и Техрик-и-Талибан Пакистан (ТТП). Однако влиятельные международные террористические группировки, такие как «Исламское государство» (ИГ) и «Аль-Каида», также подхватили антикитайское движение.
Муфтий ИДУ Абу Дхар аль-Бурми из Мьянмы (Бирма) сравнил Китай с колонизаторами из Британской Ост-Индской компании. Он критиковал КНР за поддержку правительства Пакистана в его борьбе с террористическими организациями и помощь Мьянме в преследовании мусульман рохинджа. Уже на встрече с советскими и русскоязычными террористическими организациями в 2013 году он упомянул Китай как «следующего врага номер 1». Эти группы обвинили пакистанское правительство в поддержке китайских инвестиций и передаче контроля над морским портом Гвадар – воротами в Персидский залив.
Другие организации последовали его примеру. «Техрик-и-Талибан» считает Китай лидером мирового порядка, враждебного мусульманам. Исламское государство в своей публикации «Аль-Наба» поручило своим последователям быть готовыми к длительной войне против «идолопоклоннического» Китая, который поддерживает местные тиранические правительства. В 2014 году лидер ИГ Абу Бакр аль-Багдади назвал Китай одной из стран, где права мусульман были насильственно ущемлены. Также в 2014 году журнал «Возрождение» Аль-Каиды объявил Китай врагом, указав на дискриминацию уйгуров в Восточном Туркестане. В 2015 году «Аль-Каида» в Индии назвала Китай «глобальным врагом уммы».
Начало террористических атак
На фоне этих обвинений было проведено несколько джихадистских операций против китайских объектов за пределами Китая. Однако в 2013 году TIP удалось осуществить теракт в Пекине, когда автомобиль врезался в толпу на площади Тяньаньмэнь, в результате чего погибло пять человек. В 2014 году он также совершил нападение с применением кинжала на железнодорожной станции Куньмин в провинции Юньнань, в результате чего погибли 29 человек.
За пределами Китая в 2016 году TIP совершила нападение террориста-смертника на посольство Китая в столице Кыргызстана Бишкеке, где автомобиль, заряженный взрывчаткой, врезался в ворота посольства. Год спустя ИГ похитило и обезглавило двух китайских рабочих в Белуджистане. Это остановило свободное передвижение китайцев в городе Кветта, и в январе 2021 года ИГ обезглавило 11 шахтеров-шиитов. Хотя эта конкретная атака не была направлена против Китая или китайских интересов, эксперты связывают ухудшение ситуации в Белуджистане с инициативой «Один пояс, один путь». В апреле 2021 года, снова в Кветте, ТТП нацелена на посла КНР в Пакистане Нонг Ронга. Бомба взорвалась в его отеле всего за пять минут до его прибытия, в результате чего пять человек погибли и 12 получили ранения.
Аналитики полагают, что по мере того, как Китай всё больше расширяет своё глобальное присутствие, будет больше террористических атак против Пекина и его интересов. Аль-Каида в Исламском Магрибе (АКИМ) уже угрожает атаковать китайских рабочих в Северной Африке, и растёт террористическая активность, направленная против китайских инвестиций в Сахель. Террористические организации осознают, что рано или поздно Китаю придётся прямо или косвенно вмешаться в дела одной из мусульманских стран, чтобы защитить свои интересы. Однако для джихадистских организаций потенциальный конфликт – это угроза, но также и возможность радикализировать людей и вербовать членов.
Следует отметить, что ИГ хранит молчание о тяжёлом положении уйгуров. Как отметил Эллиот Стюарт, аналитик по Ближнему Востоку и стипендиат программы «Молодые профессионалы в области внешней политики по борьбе с терроризмом» 2020 года, такое молчание доказывает способность ИГ расставлять приоритеты в своих целях. Главный приоритет ИГ – выгнать Соединенные Штаты из Афганистана, и оно старается не поощрять американо-китайское антитеррористическое сотрудничество в регионе. Это могло бы объяснить, почему они молчат об уйгурах. Однако аналитики считают, что превращение Китая в одного из главных врагов ИГ – лишь вопрос времени.
Уязвим ли Китай?
Приведенный выше анализ ставит важный вопрос: насколько уязвим Китай для террористических атак? Атаки внутри Китая осуществить сложно. Пекин усиливает свои службы безопасности, усиливая контроль над социальными сетями, что затрудняет организацию против него. Благодаря контролю Пекина над Интернетом, террористическим группам очень сложно вербовать и радикализировать волков-одиночек. Кроме того, тот факт, что Китай становится всё более авторитарным, делает его менее уязвимым для общественного недовольства. Поэтому террористическим группировкам будет очень сложно осуществить атаку внутри Китая. Также важно отметить, что жители Синьцзяна не очень организованы и не склонны к радикализации. Однако мы, вероятно, увидим рост нападений на граждан Китая.
Нынешняя ситуация, в которой оказался Китай, очень похожа на исторические проблемы Шёлкового пути. Пещеры Могао, также известные как Пещеры Тысячи Будд, расположенные на перекрестке Шёлкового пути, содержат исторические настенные росписи, подтверждающие это. Среди них есть картина IX века, изображающая ограбление торговцев. Чтобы защитить торговлю, династия Тан расширила Великую стену, но также создала гарнизоны на Шёлковом пути, увеличив своё влияние в Ферганской долине, расположенной на стыке Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана. Периоды централизованной власти были отмечены усилением безопасности и торговли на Шёлковом пути, тогда как его упадок сопровождался небезопасностью и сокращением торговли.
Расширяющееся военное присутствие Китая
В настоящее время Китай принял аналогичную стратегию для защиты своих интересов и граждан за рубежом. Таким образом, он строит свою жемчужную нить – сеть военно-морских баз, защищающих морские пути, но также используемых в качестве форпостов для военных интервенций. Эти базы были полезны во время войн в Ливии и Йемене, что позволило китайской армии быстро эвакуировать своих граждан.
Метод и инструменты Пекина для борьбы с терроризмом посредством высокотехнологичного наблюдения стали ещё одним китайским экспортным товаром, продаваемым в другие страны, и изменили подход к ПНЭ, на который ранее влиял Запад. Между тем, недавно в Китае был принят закон, разрешающий Народно-освободительной армии (НОАК) размещаться за границей и принимать участие в контртеррористических операциях. Есть сообщения о дислокации НОАК в таджикской провинции Верхний Бадахшан, расположенной между Афганистаном и Синьцзяном. НОАК якобы обучает таджикских военных, и проводятся совместные учения по патрулированию границы.
К югу от Ваханского коридора (долины, которая напрямую соединяет Афганистан и Синьцзян), Китай и Афганистан проводят совместное антитеррористическое патрулирование. Коридор – это долина, которая напрямую соединяет Афганистан и Синьцзян. Контроль в этой области имеет решающее значение для предотвращения террористических перемещений между государствами. Благодаря запланированному выводу вооруженных сил США из Афганистана это сотрудничество может расшириться, что даст Китаю усиление влияния в Центральной Азии.
Безопасность BRI сильно приватизирована. По данным на 2018 год, почти 20 частных охранных компаний, в которых работают 3200 сотрудников, работают для защиты инвестиций Китая. Rand Corporation отметила, что многим из этих компаний не хватает профессиональной подготовки и опыта в борьбе с терроризмом. Поэтому Китай может поддержать правительства мусульманских стран в решении проблем с экстремистами, что, в свою очередь, может усилить террористический нарратив о «ближайшем противнике».
Заключение
Учитывая растущую напряжённость и растущую конкуренцию между США и Китаем, можно задаться вопросом, есть ли потенциал использования радикальных исламистов для сдерживания экспансии Китая – шаг, аналогичный кампании по сдерживанию Советского Союза в Афганистане в 1980-х годах, в которой США был обвинён в разжигании современного исламистского терроризма. В то время один из создателей кампании Збигнев Бжезинский защищал эту политику риторическим вопросом: «Что важнее в мировой истории? Талибан или крах советской империи?»
Сегодня кампания, подобная «Операции циклона» Бжезинского, кажется невообразимой. Даже при наличии политической воли в Вашингтоне США будет сложно убедить исламистов в том, что они верят в одного и того же Бога и, следовательно, должны бороться с китайскими атеистами. Однако нельзя полностью исключать возможность использования джихадистов в качестве доверенных лиц. Пакистан обвиняет Индию в тайной поддержке ТТП, с целью дестабилизации страны и китайских инвестиций. Недовольство России увеличением китайского присутствия в бывших советских республиках – ещё один аспект, который следует учитывать.
Существует множество факторов, которые могут увеличить или ограничить риск исламистского терроризма против Китая, но главный фактор, его растущее глобальное влияние, останется неизменным, и Китай неизбежно подвергнется риску. «Если Китай продолжит становиться более мощным, напористым и интервенционистским, он вполне может стать более приоритетным противником для ряда групп джихадистов» – заявляет Уэббер. Поднебесной в конечном итоге придётся столкнуться с угрозой, которая, в свою очередь, повлияет на глобальную контртеррористическую борьбу.
Статья «Китай, джихадисты и инициатива «Один пояс, один путь»» подготовлена Порталом PRC.TODAY по материалам информационного агентства Eeradicalization и Яна Вуйчика.
Если вам понравилась статья или появились вопросы, оставьте ваш комментарий или обсудите эту статью на форуме.
</a
Китай: Расшифровка секретного рецепта КПК экономического чуда
Китай и Россия должны укреплять торговлю, чтобы соответствовать всё более тесным двусторонним связям
